***
Тонкая цепь на левой лодыжке,
Звонкая цепь - не снимешь.
Ты мне ответь, Боже Всевышний,
Ты меня с цепью примешь?
Кожи петля. Туго. Всё туже.
Запах с ума сводит,
Горло схватив. Голос не нужен
Там, где мой смех бродит.
Там, где свеча не для молитвы,
Падаю на колени.
Я не хочу с совестью битвы,
Как не хочу забвений.
Мой Господин, ты своей властью
Можешь мне жизнь измерить?
Выжги клеймо мне на запястье,
Чтоб я смогла верить...

***
Горит свеча, алтарь моей души.
И сердце жжет её слепое пламя.
Минуты в дни сливаются в тиши,
И только вечность безраздельно с нами.
Я на коленях пред тобою замерла.
Мне тишина и неизвестность как награда.
Не смея глаз поднять, тебе я отдала
Весь трепет сердца. А ответа мне не надо.
Я собственность твоя, рабыня, вещь.
Я для тебя открыта как страница,
Я как собака буду каждый миг стеречь
И улетать под свист плетей как птица.
Мне сказки боль дарована тобой
В тот миг, как сталь мою обняла шею.
Горит свеча. Достаточно одной.
Шутя, твою ладонь губами грею.
Я не спрошу. Не выдам своих слёз.
Но звон цепи нарушит заговор молчанья.
Исчезнет в глубине зрачков вопрос.
Ошейник, цепи - вот мое призванье.

Я есть - холодная невозмутимость,
Что наблюдает жизнь как будто из окна,
И не вбирает - отражает в рыжие глаза
Огромный мир, что впал душе в немилость...

Одним - на все невзгоды и ветра -
Ответом - вместо слез - широкая улыбка,
Страстей, желаний огонёчек зыбкий
Неумолимо поглощает пустота...

Из мыслей, маний, страхов и идей
Мой воспаленный ум себе готовит зелье.
Последним, тусклым маячком спасения -
Надежда сгинуть в прихоти твоей...

Поль Верлен

Образцовый раб
(Перевод Е. Васильевой)

То воскрешен я, то распят!
В пучине я тону безбрежной.
Молю, помилуй, Боже Свят!

Жестокий Ангел! О как нежен
Его безжалостный удар!
О Рай с небес, о сладкий дар!

Горячка чудная и злая!
В кошачьей хватке цепких лап
То царь я, то презренный раб,
Как сокол жил, как лебедь погибаю!

К тебе, Ревнивец, я взываю,
Смотри, как жалок я и слаб!
К твоим ногам я подползаю,
Давай, топчи меня, лаская!

Женщина и кошка (1866 г.)
(Перевод В. Брюсова)

Она играла с кошкой. Странно,
В тени, сгущавшейся вокруг,
Вдруг очерк выступал нежданно
То белых лап, то белых рук.

Одна из них, сердясь украдкой,
Ласкалась к госпоже своей,
Тая под шелковой перчаткой
Агат безжалостных когтей.

Другая тоже злость таила
И зверю улыбалась мило...
Но Дьявол здесь был, их храня.

И в спальне темной, на постели,
Под звонкий женский смех, горели
Четыре фосфорных огня.

Важная дама (1866 г.)
(Перевод Г. Шенгели)

Красива так, что всех могла б святых сманить,
Скопца-судью зажечь под тогой! Шаг державный.
Речь итальянская, - сверкают зубы. В плавной
Той речи русский тембр порой мелькнет чуть-чуть

Глаз ледяных эмаль, где прусской синьки муть,
Алмаза наглый блеск вдруг кинет своенравно.
А кожи белизна! А пышность груди! Равной
Ни королевы нет, ни куртизанки (будь

То Клеопатра-рысь иль кошечка Нинетта)
Патрицианке той во всех пределах света!
"Вот это - дама!" - глянь, мой добрый Буридан.

Одно из двух: упасть пред нею в робкой дрожи,
Созвездьем рыжих кос, как солнцем, осиян,
Или хлыстом ее перетянуть по роже!

Кортеж (1869 г.)
(Перевод Г. Шенгели)

Мартышка в куртке парчевОй
Резвится, скачет перед Нею,
Кто мнет затянутой своею
Рукой платочек кружевной,

Покуда, от натуги красный,
Ей негритенок шлейф несет,
Следя, исполненный забот,
За каждой складкою атласной.

И обезьяна, средь проказ,
Не сводит взора с груди белой, -
Сокровища, какое смело
Нагой божок бы смял тотчас.

А негритенок-плут порою
Повыше норовит поднять
Свой пышный груз, чтоб увидать
То, что в ночах пьянит мечтою,

Она ж проходит лестниц ряд,
Глядя без всякого смущенья
На дерзостное восхищенье
Своих вполне ручных зверят

Из цикла "Добрая песня" (1870 г.)
(Перевод М. Редькиной)

В зеленоватом платье, в пене рюшек
Июньским днем она явилась мне,
Улыбчивая, в нежной тишине...
Пленился я, не убоясь ловушек!

Придет, уйдет, заговорит нежданно,
Грустна ль она иль вдруг умилена -
Хотя душа моя удручена,
В красавице все мило несказанно.

Ее речей живая музыкальность
Приоткрывает добрый, ясный ум.
Она лепечет - чтО мне светский шум!
В ней мне милей покой и беспечальность.

В ее сетях, почти на грани страсти,
В борьбе с собой, в угаре мятежа
Ее досель я все молю, дрожа,
И весь я у Волшебницы во власти!

Зелень (1874 г.)
(Перевод Г. Шенгели)

Вот листья и цветы, плоды и ветви сада
И сердце вот еще, что бьется лишь для вас.
Руками белыми терзать его не надо:
Будь сладок бедный дар для ваших дивных глаз!

Я прихожу, еще весь окроплен росою,
Охолодившей лоб под ветерком полей;
Пусть я у ваших ног усталость успокою, -
О мигах сладостных мечтать позвольте ей.

На молодую грудь от ваших ласк последних
Гудящей голове прилечь позвольте и
От бури отдохнуть, забыться в сладких бреднях, -
Чтоб я вздремнул, пока вы тоже в забытьи.

Из цикла "Добрая песня" (1870 г.)
(Перевод В. Брюсова)

Один, дорогою проклятой,
Я шел, не ведая куда...
Теперь твой облик - мой вожатый!

Рассвета вестница, звезда,
Едва заметная, белела...
Зарю зажгла ты навсегда!

Мой только шаг в равнине целой
Звучал, и даль пуста была...
Ты мне сказалп:"Дальше, смело!"

Я изнывал под гнетом зла
Душой пугливой, сердцем темным...
Любовь предстала и слила
Нас в счастье страшном и огромном!

Письмо (1869 г.)
(Перевод Ф. Сологуба)

Далек от ваших глаз, сударыня, живу
В тревоге я (богов в свидетели зову);
Томиться, умирать - мое обыкновенье
В подобных случаях, и, полный огорченья,
Иду путем труда, со мною ваша тень,
В мечтах моих всю ночь, в уме моем весь день.
И день, и ночь во мне восторг пред ней не стынет.
Настанет срок, душа навеки плоть покинет,
Я призраком себя увижу в свой черед,
И вот тогда среди мучительных забот
Стремиться буду вновь к любви, к соединенью,
И тень моя навек сольется с вашей тенью!

Теперь меня, мой друг, твоим слугой считай.
А все твое: твой пес, твой кот, твой попугай -
Приятно ли тебе? Забавят разговоры
Всегда ль тебя, и та Сильвания, которой
Мне б черный глаз стал люб, когда б не синь был твой,
С которой слала ты мне весточки порой,
Все служит ли тебе наперстницею милой?
Но, ах, сударыня, хочу владеть я силой
Завоевать весь мир, чтобы у ваших ног
Сложить богатства все несметные в залог
Любви, пыланиям сердец великих равной,
Достойной той любви, во тьме столетий славной.
И Клеопатру встарь - словам моим внемли! -
Антоний с Цезарем любить так не могли.
Не сомневайтеся, сумею я сражаться,
Как Цезарь, только бы улыбки мне дождаться.
И, как Антоний, рад к лобзанью убежать.

Ну, милая, прощай. Довольно мне болтать
Пожалуй, длинного ты не прочтешь посланья,
Что ж время и труды мне тратить на писанье?

Уильям Шекспир

Сонет 23
Перевод А. Финкеля

Любви моей властитель. Твой вассал
С почтительной покорностью во взгляде
Тебе посланье это написал
Не остроумия, преданности ради

Так преданность сильна, что разум мой
Облечь ее в слова не в состоянье.
Но ты, своей известный добротой,
Найдешь приют для скудного посланья.

Пока свой лик ко мне не обратят
Созвездья, управляющие мною,
И выткут для любви такой наряд,
Чтоб мог я быть замеченным тобою.

Тогда скажу, как я тебя люблю,
А до того себя не объявлю.

Сонет 57
Перевод В. Брюсова

Твой верный раб, я все минуты дня
Тебе, о мой владыка, посвящаю.
Когда к себе ты требуешь меня,
Я лучшего служения не знаю.

Не смею клясть я медленных часов,
Следя за ними в пытке ожиданья,
Не смею и роптать на горечь слов,
Когда мне говоришь ты: "до свиданья".

Не смею я ревнивою мечтой
Следить, где ты. Стою, как раб угрюмый -
Не жалуясь и полн единой думой:
Как счастлив тот, кто в этот миг с тобой!

И так любовь безумна, что готова
В твоих поступках не видать дурного.

Сонет 57
Перевод С. Маршака

Для верных слуг нет ничего другого,
Как ожидать у двери госпожу.
Так, прихотям твоим служить готовый,
Я в ожиданье время провожу.

Я про себя бранить не смею скуку,
За стрелками часов твоих следя.
Не проклинаю горькую разлуку,
За дверь твою по знаку выходя.

Не позволяю помыслам ревнивым
Переступать заветный твой порог,
И, бедный раб, считаю я счастливым
Того, кто час пробыть с тобою мог.

Что хочешь делай. Я лишился зренья,
И нет во мне ни тени подозренья.

Сонет 58
Перевод С. Маршака

Избави бог, меня лишивший воли,
Чтоб я посмел твой проверять досуг,
Считать часы и спрашивать: доколе?
В дела господ не посвящают слуг.

Зови меня, когда тебе угодно,
А до того я буду терпелив,
Удел мой - ждать, пока ты не свободна,
И сдерживать упрек или порыв.

Ты предаешся ль делу иль забаве, -
Сама ты госпожа своей судьбе.
И, провинившись пред собой, ты вправе
Свою вину прощать самой себе.

В часы твоих забот иль наслажденья
Я жду тебя в тоске, без осужденья...

Сонет 87
Перевод С. Маршака

Прощай! Тебя удерживать не смею.
Я дорого ценю любовь твою.
Мне не по средствам то, чем я владею,
И я залог покорно отдаю.

Я, как подарком, пользуюсь любовью.
Заслугами не куплена она.
И, значит, добровольное условье
По прихоти нарушить ты вольна.

Дарила ты, цены не зная кладу
Или не зная, может быть, меня.
И не по праву взятую награду
Я сохранял до нынешнего дня.

Был королем я только в сновиденье.
Меня лишило трона пробужденье.

Сонет 89
Перевод С. Маршака

Скажи, что ты нашла во мне черту,
Которой вызвана твоя измена.
Ну, осуди меня за хромоту -
И буду я ходить, согнув колено.

Ты не найдешь таких обидных слов,
Чтоб оправдать внезапность охлажденья,
Как я найду. Я стать другим готов,
Чтоб дать тебе права на отчужденье.

Дерзну ли о тебе упомянуть?
Считать я буду память вероломством
И при других не выдам как-нибудь,
Что мы старинным связаны знакомством.

С самим собою буду я в борьбе:
Мне тот враждебен, кто не мил тебе!

Сонет 94
Перевод С. Маршака

Кто, злом владея, зла не причинит,
Не пользуясь всей грозной силой власти,
Кто двигает других, но, как гранит,
Неколебим и не подвержен страсти, -

Тому дарует небо благодать,
Земля дары приносит дорогие.
Ему дано величьем обладать,
А чтить величье призваны другие.

Лелеет лето лучший свой цветок,
Хоть сам он по себе цветет и вянет.
Но если в нем приют нашел порок,
Любой сорняк его достойней станет.

Чертополох нам слаще и милей
Растленных роз, отравленых лилей.

Сонет 133
Перевод О. Румера

Проклятье той, что все мгновенья дня
Жестоко мне и другу отравила.
Ей мало мучить одного меня -
В раба она и друга превратила.

Из-за тебя сперва утратил я
Себя, потом того, кто всех мне ближе,
И, наконец, тебя. Ах, жизнь моя
Не трижды ли несчастна, посуди же!

Замкни меня в своей стальной груди,
Но сердце друга дай мне скрыть в темнице
Груди моей, хоть сам я в заперти:
Тогда ты перестанешь так яриться.

Но нет! Принадлежу тебе я весь,
И все твое, что у меня лишь есть.

На сегодня ты - мой мужчина,
Я сегодня совсем твоя,
И безропотно, как скотина,
Ныне буду покорна я.

Быть покорной хочу. Желанной,
И податливой воле твоей -
Непредвиденной и спонтанной,
Даже (если захочешь), бей!

Ты меня то вдруг бьешь, то гладишь,
Поцелуешь с ленцой меня,
Если хочешь - разденешь и свяжешь,
Боль и ласку приму от тебя.

Я твоя этой странной ночью
От ногтей до корней волос,
Я сама хочу этого очень -
Быть покорной, как преданный пес.

Снова ты растревожишь мне тело,
Смяв руками ненужный покой,
Распластаешь на простыни белой...
Ты все сделаешь это со мной! Я раскинула ноги... Как сладко
Ощутить каждой клеткой тебя!
Ты возьмешь меня всю без остатка,
Даже вовсе меня не любя.

Я - подвластна проснувшейся страсти,
Не любви и не ласки ищу,
Мне не нужно твое участье -
Все я вынесу, все прощу.

Просто выплесни все без стесненья:
Все желанья, и грезы, и страсть.
Мне оставь только стыд и волненье,
Под тобою, ведь ты - моя власть!

Так используй и власть, и тело,
Свою похоть сполна насладив,
Ненасытный ты мой... умелый...
Утоми ты меня, утоли!

Утоми меня пыткой и связкой,
Даже болью меня испытай,
Изнасилуй мучительной лаской,
Всё, что хочешь, во мне познай!

Как ты хочешь!? Готова всюду,
Растерзай мои бёдра и грудь…
Мало будет, просить я буду:
Вновь войди в мою щель! Чем-нибудь!?

Этот голод - страшнее боли,
Вечный голод меж ног, в себе,
Не хватает характера, воли?
Нет их - всё отдаю тебе!

Утоми меня лаской и болью,
Пыткой тяжкою утоми,
Пусть всё будет со стоном и кровью,
Я хочу так - пойми, пойми!

Ну, свяжи мои руки крепче,
И на шее петлю затяни,
Пережить мне насилие легче,
Чем наивные игры любви.

Любить - так любить...
За тобою пойду на край света,
Хоть на Север на дальний пойду...
И преград для меня больше нету,
Я хочу, я смогу, я дойду!!!

Для меня нет ни жаркого лета,
Нет зимы, нет холодных дождей...
Только ты, словно лучики света
В царстве тьмы, в королевстве теней...

Ты душа моя, ты моё сердце...
Ожил я, прикоснувшись к тебе...
Мне открылась заветная дверца,
Я попал прямо в гости к Судьбе...

Оказалась Судьба благосклонна!!!
К счастью путь указала она!!!
И теперь я иду окрыленный...
Я плыву по любовным волнам...

За тобой я пойду на край Света,
край Вселенной, Галактики край...
Я люблю... В жизни главное это!!!
Весь я твой... Мной как хочешь играй...

Твой навеки, поверь мне, Любимая!!!
Ты вернула мне Жизнь. Жив я вновь!!!
Клятву дам я тебе нерушимую:
Будет жить вечно в сердце Любовь!

Муж? Хозяин? Или Бог?

Три в одном! Я – королева!

У твоих  желанных ног

Наслаждаюсь ролью Евы.

Нежно пальцами провёл

По плечу. И сердце сжалось.

Ты велел накрыть на стол –

Я ликую, улыбаясь.

Ужин, свечи и вино…

В красном бархате шкатулка.

Жестом манишь сесть у ног.

Села. Сердце бьется гулко.

Волосы откинув с плеч,

Обнажил мою ты шею…

Тихо, нежно льется речь.

Я стою, дышать не смею.

«Ты моя теперь навек.

Я люблю тебя, ты знаешь.

Ты - мой славный человек.

Ты собою вдохновляешь.

Ты послушна и верна,

Не упряма, не строптива.

Ты мне муза и жена,

Ты желанна и красива.

Пусть же этот медальон

Украшает твою шею.

Имя я вписал свое,

Чтобы видеть, чем владею…»

Замшевый ошейник лёг,

Бережно лаская кожу.

Лязгнул маленький замок.

«Что ж, теперь  пора и в ложе!..»